Обсессивная модель Фройда
Как известно из истории психоанализа Фройд начинал свою работу и свои исследования с лечения пациентов, страдающих истерией. Достаточно долгое время это был главный фокус его пытливого ума. Однако в начале 90-х годов у него в терапии стали появляться пациенты, клиника которых требовала нового осмысления. Он писал в 1896 году – «Случилось так, что моя работа началась с нозографического открытия. Мне довелось выявить, наряду с истерией, невроз навязчивых состояний как отдельную разновидность расстройства, хотя большинство авторов считают навязчивые состояния синдромами умственного вырождения или же путают их с неврастенией».
Поначалу Фройд исследовал психологический механизм навязчивых представлений, а затем сгруппировал и представил в виде отдельного психоневротического расстройства различные, уже описанные раннее, симптомы (навязчивые чувства, мысли, поступки), которые до этого были включены в совершенно различные нозографические рамки (такие, как «вырождение» у Маньяна, «эмотивная конституция» у Дюпре, «неврастения» у Бэрда и др.). Фройд говорил, что «пожалуй, невроз навязчивости – это самый интересный и самый благодарный объект аналитического исследования, но как проблема по-прежнему еще не побежденный». Первые описания обсессий и фобий мы находим уже в работе «Защитные невропсихозы» (1894 г.). Затем в дополнении к этой работе в «Ёще нескольких замечаниях о защитных невропсихозах» (1896 г.), в «Тотеме и табу» (1912-13 гг.), «Лекциях по введению в психоанализ» (1916-17 гг.), «Торможении, симптоме и тревоге» (1926 г.), «О либидинозных типах» (1931 г.) и в двух клинических случаях - «Человека с крысами» (1909 г.) и «Человека с волками» (1918 г.), а также во многих других его работах.
Итак, где же располагает Фройд невроз навязчивости? Он располагает его в рамке эдипальной структуры, то есть в динамическом процессе формирования Сверх-Я, зависти к первосцене и созревания генитального либидо. Однако весь этот процесс структурирования терпит у обсессивного невротика неудачу. И, возможно главным препятствием развития психики индивида является его садистическая атака на сексуальность взрослых, что приводит к регрессии либидо на анальную фазу развития и усилению идентификации с матерью анального периода. Также следствием такого регресса становится значительное ослабление амбивалентности аффектов, направленных на родительские объекты, что уменьшает полноту имаго матери и имаго отца и, как результат, порождает драматическое разъединение влечений у обсессивного невротика. Фройд предполагает, что происходит увеличение силы влечения к разрушению (влечения к смерти), которое выходит на первый план и перевешивает силу либидинальных влечений. Причём экономически затратный процесс разъединения влечений (Эроса и Танатоса) сопровождается на другом полюсе их сближением до уровня слияния, что приводит к тому, что усиливаются запреты на реализацию вообще каких-либо влечений и формируется круг патологической разрядки через симптомы навязчивости. Кардинально ослабевает благотворное для Я переплетение влечений, свойственное эдипальной психической структуре. Фройд предполагает, что регресс к анальной фазе сам собственно является защитным мероприятием, но, также, он выделяет и описывает несколько новых видов защит, специфически свойственных обсессивному неврозу. Помимо классического вытеснения в обсессивной невротической структуре начинает преобладать такая защита, как изоляция аффекта. Изолируется преимущественно аффект ненависти, враждебности и мести по отношению к отцу – это было базовое восприятие Фройда. Сегодня, на современном этапе, мы можем добавить, что точно такие же аффекты изолируются и по отношению к матери. И это связано с тем, что в первосцене субъект обнаруживает, скрипя зубами, генитальное желание своей любимой и драгоценной матери к отцу. Обсессивный невротик в геометрической прогрессии обесценивает генитальную сексуальность и матери и отца. И можно сказать, что из-за регресса влечений и аффектов, Сверх-Я субъекта также регрессирует к архаическому Сверх-Я, то есть строгому, чёрствому и жестокому. И всё это по отношению к Я. Я попадает в замкнутый круг, когда либидинальные влечения Этого напирают на Я, но, в силу регресса они не достигают генитальной разрядки, а спускаются на предыдущий этап развития, значительно деформируя невротическую структуру обсессивного невротика и приводят его к практически непреодолимому диктату навязчивого повторения. И здесь начинает проявляться та часть обсессивного невротика, которая связана с не проделанной до конца работой горя по поводу разделения с материнским объектом. Это меланхолическая часть субъекта, которая в своей глубине упирается в его психотический сегмент. Субъект неминуемо становится жертвой идентификаций с сексуально неудовлетворенной матерью и слабым отцом, который не может помочь субъекту завершить работу разделения. Фройд считал, что пусковым механизмом регресса является страх кастрации, однако дальнейшие исследования психоаналитиков выявили, что главным можно считать чувство нарциссического ранения, испытываемого любым ребёнком 3-6 лет, в связи с осознанием недоразвитости своих гениталий, исключающей возможность участвовать в любовной жизни своих родителей и взрослых в более широком смысле. То есть трудность в проработке зависти к генитальным удовольствиям взрослых и неспособности терпеть отсрочку роста. Можно сказать, что пенис мальчика слишком мал, чтобы удовлетворить мать, а вагина девочки не так вместительна, чтобы вобрать в себя пенис отца. Естественно, что дети завидуют взрослым и по многим другим поводам, таким как зачатие и рождение детей, зарабатывание ими денег, наличие многих знаний и навыков, но основополагающим можно считать зависть к первосцене. Ситуация обсессивного невротика усугубляется тем, что его мать, видимо, скованная своей меланхолией или нарциссической травмой, сбрасывает своё генитальное либидо в ребёнка, таким образом, способствуя его перегрузке, перевозбуждению и в итоге формированию злобных аффектов мести в связи с тем, что субъекту приходилось долгое время вбирать чужое возбуждение. Чаще такое случается с мальчиками, видимо потому, что мать при рождении дочери свой отказ от женского проецирует на неё, устанавливая дистанцию, что возможно, в итоге, является благом для девочки. Отец же пассивно наблюдает за тем, как мать соблазняет ребёнка. Имаго отца дополнительно обесценивается (уничтожается) в связи с тем, что обсессивный субъект несёт в себе ранний детский бред о том, что это отец виноват в страданиях матери.
Итак, согласно Фройду, в обсессивной структуре мы видим запруживание субъекта влечениями анального свойства. Видим слияние влечений и их разъединение, что приводит к включению запретов архаического (доэдипального) периода, нарастанию несознательного чувства вины из-за инцестуозного возврата к матери с одной стороны и фантазий о мести объектам, вплоть до убийства – с другой. Как следствие - формирование компромиссных образований, симптомов. Симптомы чаще всего носят характер навязчивого повторения, в которых субъектом делается малоудовлетворительная попытка разрядки либидинальных влечений и влечения к разрушению (смерти). Можно сказать, что принцип удовольствия также искажается у этих пациентов, потому что он приобретает мазохистический характер. Это в большей степени поиск наслаждения страданием, потому что уда здесь обычно избегают. Избегают не только уда, но и любви. А что же в остатке? Мазохизм обсессивного субъекта сопровождается садизмом по отношению к тем, кто рядом. А это зачастую вовсе не родители, а другие люди, но именно они должны расплатиться по чужим счетам. Вследствие регресса к первичному процессу мышление обсессивного невротика приобретает магические интонации, становится всемогущим. Происходит уравнивание мысли и действия. И это запускает новые механизмы защит. И хотя связь с реальностью не утрачивается, а лишь искажается, всё-таки эта деформация Я очень значительна. Драма субъекта в том, что фантазия не отделяется от реальности, и если в глубине несознательного происходит убийство имаго отца, например, то это равноценно тому, что это произошло в реальности. Поэтому необходимо с одной стороны получить наказание, а с другой восстановить имаго – то есть аннулировать действие уничтожения. И, видимо, навязчивый симптом служит этому вполне. Повторяется убийство, повторяется восстановление образа родителя. Либидинальный компонент заключается в акте присвоения объекта – мертвый объект мой навсегда. Также работают и другие защиты – превращение в противоположное, отмена бывшего, смещение. Фройд говорит о том, что представление (репрезентация) у обсессивных пациентов не присутствует в изначальном виде. Работа вытеснения и смещения приводит к тому, что изолированные аффекты присоединяются к другим представлениям, разрядка на которых более безопасна и уводит в конечном итоге от родительских имаго куда подальше. Например, пациент 49 лет, страдающий обсессивным неврозом, боялся своего желания скинуть кого-нибудь с моста. Но разве можно сказать, что он на самом деле знал, кого он хочет скинуть? И в процессе аналитической работы он, возможно, придёт к тому, что хотел бы скинуть отца. А если работа ещё дальше продвинется, то обнаружится, что с моста он хотел бы сбросить и мать. Причём, обнаружение ненависти, злобы и чувств мести к матери и проигрывание негативного эдипового комплекса (для мальчика) благотворно скажется на работе разделения с матерью и формированию амбивалентности, что является выходом из смертельного круга навязчивого повторения. Здесь важно оценивать риски таких пациентов обрывать работу разделения актом суицида. Тоже верно и для девочки, только в позитивном эдиповом комплексе.
Какова же судьба инвестиций в обсессивной структуре? Согласно Фройду субъект всё-таки способен инвестировать генитальный объект. Однако огромная часть психического аппарата выключена из любви-ненависти к этому генитальному объекту и склоняется к инвестициям родительских имаго. Работа защит отбирает энергию у Я пациента и направляет на обслуживание внутренних конфликтов. Контринвестиции обсессивного невротика многочисленны. Это такие совестливые и порядочные люди, которые фиксированы на аккуратности, чистоте и соблюдении культурного фасада. Но это в прямом смысле недомогание от культуры, потому что эдипальная структура сформирована с ущербом и несёт в себе риск декомпенсации. Эта декомпенсация может идти по меланхолическому пути, либо, в тяжелых случаях затрагивать психотический регистр. Обсессивный субъект, как и истерик, всё никак не может попрощаться с материнским и отцовским объектами любви. За это он платит слишком большую цену - плохая любовная жизнь часто сопровождается профессиональными торможениями и в целом провалом в становлении символического мышления, вплоть до инвалидизации пациента в случае отсутствия психоаналитической помощи. Российские психиатры трусливо ставят таким пациентам диагноз шизофрении.
Инвестиция отца, в общем-то, является спасительной мерой для обсессивного невротика. Она способствует, во-первых, защите от дальнейшего регресса пациента в психотический сегмент, а во-вторых, становится платформой для созревания генитальных либидинальных влечений и формирования идентификации с отцом, которая впоследствии даст возможность субъекту проработать зависть к первосцене и исключенность из неё. Итак, давайте подытожим наши размышления, основанные на чтении работ Фройда. Обсессивная модель включает в себя:
- Невротическую структуру психики, однако, сильно искаженную и приводящую к значительным ограничениям Я.
- Регресс влечений на анальную фазу развития. Разъединение и слияние влечений. Преобладание несознательных влечений к разрушению (влечения к смерти).
- Регресс Сверх-Я до жесткого, сурового, садистического – доэдипального. Активизация архаических запретов, приводящих за счет смещения к невозможности вообще что-либо сделать и нарастанию
торможений во всех сферах жизни. - Выраженное динамичное ослабление амбивалентности аффектов любви-ненависти, приводящее к уменьшению полноты имаго матери и отца, включению различных дорогостоящих защит, таких как изоляция аффекта, смещение, отмена сделанного, реактивные образования и других. Формирование большого количества компромиссных образований и симптомов навязчивого повторения.
- Возврат к идентификации с матерью анального периода, ослабление идентификации с отцом. Атака на эдипальную составляющую родительской пары.
- Формирование устойчивого обсессивного мышления, характеризующегося регрессом к первичному процессу, всемогуществу, уравниванию фантазии и действия, магичности. Образование патологической многоярусной конструкции защит, функционирование которой носит неотступный, навязчивый, непреодолимый характер.
- Наличие меланхолического и психотического сегментов в невротической структуре субъекта, которые могут привести его к трагической развязке – акту суицида.
- Нарастание несознательного чувства вины, как следствия возврата к матери, с одной стороны, и фантазий об убийстве объектов, с другой. Потребность в наказании, мазохизм, а также садизм (длительное мучение, месть) по отношению к тем, кто окружает пациента, смещенный зачастую с родительских имаго.
- В целом – дезинвестиция объектов в угоду инвестиций имаго матери и отца (и сиблингов). Вследствие этого - значительное ослабление контакта с реальностью, хотя контакт с реальностью не теряется полностью. Иногда, имеет место включение бредовых моментов.
- Ценность инвестиции отца, то есть негативного эдипового комплекса у мальчика или позитивного у девочки, аналитическая проработка которого может стать путеводной звездой для выхода из замкнутого круга влечения к смерти.